Открывая «Кулибинарию» | 13.03.2017 г. в 05:05

В связи с открытием «Кулибинарии» вашему вниманию предлагаются мои пищевые, так сказать, числимерики:

В тридцать первом отделе на теле
обнаружены были тефтели.
Про тефтели одно
нам сказать суждено:
мы бы их проглотить не хотели.

В сорок первом цеху на слуху
анекдот про укроп и уху.
Извалявшись в пуху
и неся чепуху,
там на ухо льют как на духу.

В скором поезде сорок девятом
расщепили не вовремя атом. (Да без хорошей, как вот здесь, например, разделочной доски!)
В результате и чай
был разлит невзначай,
и коньяк недопит адвокатом.

Каждый видимый пятьдесят первый
ненавидим за крепкие нервы.
Если вы не из тех,
вам великий успех
принесут нашей фирмы консервы!

Огород. Ровно пятьдесят две
репы толки ведут о ботве.
«У меня вон кака
прикрывает бока...» —
о высоком речь, не о жратве!

Пятьдесят и четыре ореха
расколоть помешала помеха:
у щелкунчика штифт
завалился под лифт.
И в том нет оснований для смеха.

Курс мыслителей семьдесят первый
под шумок свои тратил резервы,
а как шум поутих —
восстанавливал их,
уплетая из банок презервы.

Если семьдесят два пирога
лосю враз насадить на рога,
что подумает лось?
Заподозрит небось,
что вы в нём увидали врага.

Семьдесят и четыре коровы
были в целом бодры и здоровы,
пока с низменных мест,
распростёртых окрест,
им сводить не мешали покровы.

Маросейка, дом семьдесят пять,
вёл пижон в камуфляже гулять
аллигатора в тон.
Двор подумал при том:
а кого будет сей потреблять?

Как-то семьдесят шесть мини-пигов
заказали сушёную фигу.
Мол, кормите свиней
да седлайте коней,
потому что торопимся в Ригу!

По статье восемьдесят четвёртой
каждый временно ниц распростёртый
должен на потолок
проецировать блог,
а иначе не будет десёрта.

Восемьдесят шестая глава
содержала плохие слова.
И написано там
для смягчения дам
на последней странице «халва».

Ста восьмидесяти и восьми
ты ведёрко пломбира возьми.
А чтоб это ведро
не отбило бедро,
осторожнее двигай костьми.

У двухсот четырёх пылесосов
в чреве не было крупных кокосов,
и гандбольных мячей,
и спартанских мечей,
и каких-либо ценных отбросов.

Как-то двести пятнадцать врачей
пересечь собирались ручей.
Обсудили клещей,
вкус щавелевых щей
и поставили двадцать свечей.

Жар двухсот девятнадцати булок,
пробивая насквозь переулок,
тянет неумолимо
всех, кто шествует мимо
(даже тех, кто по поводу втулок).

Двести плюс пятьдесят и девятка
режиссёров едят яйца всмятку.
Ну а их киноленты
завернулись в брезенты
и отправились с нарочным в Вятку.

Триста шестьдесят семь сельдей в бочке
расположены все по цепочке.
Хоть не видно ни зги,
но попасть на торги
по-другому не выйдет в Опочке.

Триста шестьдесят восемь клещей
в водоёме ловили лещей.
Всё же против леща
у клеща плоть тоща —
не отведать ли им кислых щей?

Квик