По следам игровых автоматов 20, или Канделарио Франк казино посетил | 23.04.2018 г. в 20:55

ОБЫЧНО однокурсник Квиксена по Квикнемскому филологическому институту Канделарио Франк казино в Интернете не посещает. По вполне понятной причине: его попросту бесит дебильность текстов, ОБЫЧНО висящих на страницах с игровыми автоматами. Но, сходив-таки по ссылке, которую вы только что увидели, строгий кубинец был приятно удивлён недубовостью слога, обнаруженного там, куда эта ссылка привела. А ведь старина Франк казино в Hotel Nacional de Cuba помнит — вот где русский язык был в почёте!..

Эксцентричная шутка? Она самая. Посему спешу предъявить вам оставшуюся половину текста (см. «По следам игровых автоматов 19»), вышедшего из-под пера Георгия Крыжицкого и обнародованного под заголовком «Театр азарта» в фэксовском манифесте «Эксцентризм», изданном в 1922 году в «Эксцентрополисе» (Петрограде):

      А теперь предлагаю отрывок из будущих рецензий настоящего Театра Азарта.
                        «После четырёх фальстартов далеко оторвалась Та-
                        мара; с полуверсты ближайшей сбившаяся вначале
                        Юренева, далее Коонен; борьба на всей выигрышной
                        прямой; здесь у Юреневой сбой, и преимущество у
                        Коонен, которая у столба выигрывает голову».
      Или вот:
                        «Со старта, постепенно увеличивая просвет, отор-
                        ванно первенствовал Монахов; второе место скоро
                        заняла Ведринская и так держалась половину ди-
                        станции; по выходе на прямую она тут же, за Мо-
                        наховым; на финише уверенно обходит его, сдавшего,
                        и у столба выигрывает шею. Из остальных ближайшим Ге».
      В театральных программах будут указывать последний рекорд артиста и его «резвейшие секунды».
            Чувство Театра — это чувство движения, судорожное напряжение нервов и воли, начало активное, динамическое, двигательное. А тут приходит Игнатов и начинает проповедовать, что чувство Театра — это особый яд «КУРАРЕ», парализующий двигательные нервы!
      Так позвольте же Вам сказать, г. Игнатов, что Вы ровно-таки ничегошеньки не смыслите в Театре! Ибо Вы никогда не сходили с ума, не зверели и не бесились, не улюлюкали, не ревели и не гоготали.
      А так, просто, чинно «ПЕРЕЖИВАЛИ», изучая программу.
      И театральна не чопорная публика абонементов, боящаяся разрушить иллюзию, а дикий бразилианец, выстрелом ухлопывающий ненавистного ему Отелло.
      Здесь нет ни «сопереживания», ни «сотворчества», ни даже милого перешучивания с публикой в интимном кабаре,

                              здесь только Азарт.

      И какими отсталыми кажутся советы «безумного» МАРИНЕТТИ намазывать клеем сидения для зрителей или рассыпать в публике чихательный порошок! Точно милое салонное petit jeu...
      Нет! Мы хотим не мальчишеских выходок, —

                              а — Азарта!
                  Увы!
      Из Театра чувство азарта убежало на игорные столы, на зелёное поле, на беговой круг, взвилось под купол цирка: туда ещё не успели проникнуть премии имени Островского.
      Театр ровно ничего не изображает и ровно ничего не преображает. Он просто бьёт по голове.
      По самой маковке.
      По самому черепу.
      Ибо чувство Театра, единое чувство Театра, это —

                                                Азарт.
      И никаких испанцев.

Квик