Роман Гринберг: «Для меня музыка – это транспорт» | 05.06.2012 г. в 17:56

Лидер одного из лучших клезмерских коллективов Европы «Klezmood» Роман Гринберг вчера прибыл в Казань на первый Международный фестиваль еврейской музыки. Он уже более 30 лет возглавляет культурную жизнь еврейской Вены. В качестве певца, пианиста, композитора и дирижера объездил большую часть Старого и Нового Света. О сохранении национального языка, остатках национальной розни и значении еврейского фестиваля в мусульманской стране музыкант рассказал KazanWeek.

- У вас вчера состоялся первый концерт в рамках фестиваля. Понравилась казанская публика?

- Люди не понимают идиш. Это нормальная ситуация. Инструментальная музыка воспринимается проще. В песнях же важным носителем информации является язык. Носители языка были уничтожены во время войны, и выступать так приходится часто. Это сложнее. Приходится применять другой подход к самому выступлению – объяснять людям, о чем поется в песнях.

- Сейчас идиш получает большее распространение?

- Безусловно. К сожалению, в России это происходит с опозданием. Например, в Европе открываются факультеты идиша в университетах.

- А в каких именно странах?

- Например, в Германии и Австрии. Там этот процесс наиболее развит. Немцы ощущают в себе вину, которую, по сути, несут их предки. Но они хотят показать самим себе, обществу и всему миру, что не согласны с жестокими поступками прошлых лет.

- Насколько успешно это у них получается?

- В 1975 году я переехал в Вену. Придя первый раз в школу, я увидел надпись на доске «Евреи – вон!» Рядом стоял мальчишка, держал в руке мел и смеялся. Я тогда его очень сильно ударил и он упал. В тот момент раздался звонок. В класс вошел учитель. Сразу оценив ситуацию, он только попросил дежурного стереть надпись с доски. И все. Никаких вызовов к директору, разбирательств в ситуации и разговоров о ней. Я всю жизнь храню обиду. Не на мальчишку, а на учителя за его бездействие. Сегодня 35 лет спустя все по-другому. На стенах практически каждой венской школы можно встретить мемориальную табличку с именами еврейских детей и учителей погибших в концлагерях.

- А вы встречались с антисемитизмом во время своих выступлений?

- Неоднократно. Самый неприятный случай произошел в небольшом австрийском городке, когда из публики кто-то выкрикнул «Выключи музыку, жалко электричества!». Но это скорее исключение из правил. Обычно наши концерты воспринимаются очень позитивно.

- В Европе остались структуры, где существуют национальная неприязнь?

- К сожалению. Например, в полиции Вены. Правда, в последнее время ситуация начала меняться. На службу начали набирать граждан иностранных государств. Сегодня в полицейской форме можно увидеть и индусов, и африканцев. Когда я служил в армии, мне приходилось нелегко из-за моей национальности. Стоит отметить, что сейчас в Европе развит не столько антисемитизм, сколько антиисламизм. Но есть и исключения. Ежегодно 27 января в день освобождения концлагеря Освенцим в Вене, на площади где когда-то выступал Гитлер, нацисты проводят праздник. Несколько лет подряд еврейская община требовала, чтобы это действо отменили. Мы устраивали демонстрации против праздника. Я там должен был выступать со своим хором. В сети Facebook на это мероприятие подписались более 16 тысяч человек. На площадь вышли около 350. Европа стала слишком ленива в этом отношении.

- Когда в Европе человек выходит на протестную акцию – он знает, зачем туда идет?

- Знает. Поэтому часто на нее не идет. А если не знает, то не выходит на улицу тем более. Есть же телевизор – там все покажу и объяснят.

- Как Россия воспринимается глазами европейского человека?

- На Западе люди не понимают ее. Не понимают процессы, происходящие в России. Им непонятно, что десятилетия коммунизма довели людей до такого состояния, когда им все хочется иметь. Например, когда в Европе встречаются друзья, то они обсуждают книги, музыку, фильмы. В России же все разговоры сводятся «кто и что купил, за сколько и у кого». Я замечаю от приезда к приезду - здесь с бешеной скоростью увеличивается количество магазинов. Европейцы, не знающие слова «дефицит», удивляются этому.

- Чем отличается российская еврейская община от европейской?

- Центральный интерес еврейских общин в российских городах – это сохранение национальной культуры. На Западе выше этого стоит религия, потому что общины организованы вокруг синагоги. В России этому помешал коммунистический строй, когда не было возможности поддерживать в людях религиозность.

- А как поддерживается еврейская культура в Европе?

- Очень сильно. Например, в Вене проводится около 300 культурных мероприятий в год. При этом численность еврейской общины - 6800 человек.

- А какую лепту в это вносите вы?

- Я объясню. У человека есть подарок. Чтобы его доставить получателю, нужен транспорт. Так вот, музыка для меня это транспорт. А подарок в данном случае это язык – идиш. Я перевожу многие песни еврейских композиторов на идиш и исполняю их.

- По вашему мнению, казанский фестиваль внесет большой вклад в развитие еврейской культуры?

- Безусловно. Сам факт того, что подобный фестиваль проводится в мусульманской республике, уже нонсенс. Два года назад меня пригласили выступить с хором, где я являюсь руководителем, в Стамбул. Я получил официальное письмо-приглашение из Турции, в котором среди прочего говорилось, что это мусульманская страна и организаторы не могут гарантировать нашу безопасность. Конечно, мы никуда не поехали. Я не готов при таких официальных заявлениях брать на себя ответственность за 60 человек. А в Казани все очень мирно. Вчера в зале сидели далеко не евреи, но нас принимали очень тепло.

Шишкин Антон
Фото: Егор Алеев